Интервью с Даутом Агрба

Даут Агрба баллотирующийся на президентских выборах в тандеме с Робертом Аршба в качестве кандидата в вице-президенты, говорит, что главная и, пожалуй, единственная причина, по которой этот союз возник, и они участвуют в выборной гонке – проведение полномасштабной Конституционной реформы.

Речь идет не только о перераспределении полномочий между исполнительной и законодательной ветвями власти, но и об административной реформы, о реформе органов местного самоуправления. Причем, на реализацию каждого пункта данной программы определены временные сроки.

Кстати, должность вице-президента, в случае прихода к власти тандема АРШБА-АГРБА, в августе 2026 года будет ликвидирована. Впрочем, дело не в кресле, считает Даут Агрба, а в жизненной необходимости для страны преобразований. О планах по реформам с Даутом АГРБА беседовал редактор газеты “Чегемская Правда” Инал Хашиг.

Полный текст интервью:

Инал Хашиг. Здравствуйте! Чегемская правда. Сегодня мы снова будем говорить о президентских выборах. Тем более, что у нас в студии гость — кандидат в вице-президенты, идущий в тандеме с Робертом Аршба, Даут Агрба. Добрый вечер! Я прочитал вашу программу, и она мне показалась чрезвычайно интересной. Поэтому начну сразу, без предисловий. Меня, как и многих, интересует вопрос: как произошла эта «химия» между вами и Робертом Аршба? Потому что в случае с другими кандидатами процесс формирования союзов более-менее понятен. А ваш альянс выглядит немного загадочно. Как все это получилось?

Даут Агрба. Но прежде чем рассказать, как мы объединились в одну команду, я немного поясню предысторию. Мы работаем в Общественной палате, а внутри нее есть комиссия по государственному строительству и общественному согласию. Ее полное название довольно длинное, но суть в том, что комиссия занимается вопросами, связанными с государственным устройством.Эраст Агумаа возглавляет эту комиссию, и идея конституционной реформы принадлежит именно ему. Он озвучивал и вынашивал ее уже на протяжении года, но по разным причинам мы отвлекались на другие вопросы.

Реформу обсуждают давно, и где-то с июня прошлого года мы начали работать над ней более плотно. Мы изучили несколько проектов, в том числе вариант, который был представлен парламенту президентом. Хотя его сложно назвать полноценной конституционной реформой — скорее, это административная реформа с отдельными элементами конституционных изменений. Мы также изучили другие проекты, в том числе разработку группы юристов еще 2013 года, в которой принимал участие Алхас Тхагушев. Тогда была проведена масштабная презентация в «Атриум Виктория» (конференц зал в Сухуме).

Мы пошли по пути организации круглых столов, приглашая специалистов в области конституционного права и наших юристов, которые в разное время участвовали в разработке реформ. Работа продвигалась, и нам повезло, что к процессу присоединился Тамаз Кецба (общественный деятель, один из авторов первой конституции). В Общественной палате появилась вакансия, и один из наших коллег, который попал в нашу команду, занял это место. Мы активно продолжали работу и провели уже четыре-пять круглых столов. Однако нас всегда волновал вопрос: как реализовать реформу?

Тамаз Кецба тоже неоднократно задавался этим вопросом: «Мы разработаем проект, потратим усилия, но как добиться его принятия парламентом и подписания президентом, чтобы эти реформы действительно состоялись?» Мы отвечали: «Посмотрим. Впереди очередные выборы. Возможно, к этому моменту что-то прояснится, и кто-то из кандидатов возьмет эту программу за основу. А пока мы будем продолжать свою работу». И вот осенью произошли известные ноябрьские события (отставка Аслана Бжания в результате протестов)— ожидаемые, но в то же время неожиданные.

Несмотря на них, мы не остановились и продолжили работу, проводя круглые столы. В какой-то момент оказалось, что наши идеи дошли до команды Роберта Аршба. На тот момент мы еще не знали, что он собирается баллотироваться. Однако спустя некоторое время стало известно, что есть кандидат, который хочет взять эту реформу за основу. И именно нам предложили позицию вице-президента. Мы понимаем, что определенную роль играет и региональный фактор (Восточная и Западная Абхазия).

Но дело не только в этом. В нашей команде много достойных людей. Однако так сложилось, что среди кандидатов от Абхазии из Бзыбьской Абхазии оказался только я, а также Даур Агрба, которого тоже рассматривали. В итоге выбор пал на меня. Мы встретились и пообщались. Самый важный вопрос для нас был: действительно ли Роберт Аршба хочет реализовать эту реформу? Нас интересовало, будет ли она ключевой в его программе.

Он подтвердил свое намерение. В нашей программе есть важный пункт — упразднение должности вице-президента. Для нас это принципиально: мы идем на выборы именно ради реформы. Роберт Аршба сразу заявил, что если для реализации реформы потребуется досрочная отставка и проведение новых выборов по обновленной Конституции, он готов на это.

Инал Хашиг. Я обратил внимание на этот момент в вашей программе. Там указано, что в августе 2026 года вице-президент уходит в отставку и эта должность упраздняется. Это подчеркивает, что вы идете не ради постов. Но ведь вице-президент в течение полутора лет выполняет определенные функции. Вы обсуждали, чем будете заниматься в этот период?

Даут Агрба. Если честно, этот момент мы не обсуждали подробно, потому что не ставим его во главу угла. Никаких предварительных условий у нас нет.

Инал Хашиг. Теперь перейдем к сути самой реформы. Каковы ее основные параметры? Есть много различных моделей: президентская, парламентская, смешанная. Кто-то выступает за чисто парламентскую республику. Вариантов действительно множество. Я бы хотел, чтобы ты обозначил ключевые моменты вашей реформы.

Даут Агрба. Как я уже говорил, мы изучили несколько проектов. Группа юристов, которая работала над одним из них, предлагала парламентскую модель, при которой сохранялись отдельные элементы президентской власти. В целом, это была именно парламентская республика. Однако мы выбрали президентско-парламентскую модель. Внутри нашей команды были разные мнения: кто-то поддерживал парламентскую республику, кто-то категорически не соглашался. В итоге мы пришли к выводу, что президентско-парламентская система нам подходит больше.

Мы уже 30 лет живем при президентской власти, знаем ее плюсы и минусы. Резко переходить к парламентской системе, создавая все заново, может принести больше проблем, чем пользы. Но со временем, возможно, эволюционным путем, страна сможет прийти и к парламентской модели. Что предполагает президентско-парламентская форма правления? По нашей реформе президент сохраняет право формирования правительства. Он выдвигает кандидатуру премьер-министра, а тот уже самостоятельно подбирает министров. Президент утверждает состав правительства, но затем кабинет должен представить программу развития и заручиться поддержкой парламента.

Это важный элемент системы: правительство не просто формируется, а проходит парламентские консультации, чтобы депутаты понимали, в каком направлении будет развиваться государство. Это определённая процедура. Когда правительство приходит в парламент, оно должно получить вотум доверия. Здесь важно не путать с вотумом недоверия — это совершенно разные вещи. Вотум недоверия возникает уже в процессе работы правительства, а первоначально кабинет министров должен пройти процедуру согласования в парламенте.

Если парламент одобряет предложенный состав правительства, он утверждается окончательно, и кабинет министров начинает работать. Но если парламент не даёт вотум доверия, у него появляется второй шанс — возможность самостоятельно выдвинуть кандидатуру премьер-министра. В этом случае премьер-министр формирует свой кабинет, а президент обязан его утвердить. Однако если парламент не сможет в установленный срок сформировать правительство, наступает третий этап: президент снова выдвигает свою кандидатуру, формирует кабинет, и в этот раз парламент обязан дать вотум доверия.

Если же парламент отказывается, президент получает право его распустить.Таким образом, первый шаг остаётся за президентом, второй — за парламентом, а третий — решающий, за президентом. При этом важно понимать, что кабинет министров будет привязан к парламентским выборам. Когда формируется новый парламент, весь кабинет министров уходит в отставку. Однако это не значит, что президент не может повторно предложить тех же кандидатов — никаких законодательных ограничений в этом отношении нет. Просто сам факт ухода правительства в отставку становится обязательным. Сейчас кабинет министров привязан к президентским выборам, а мы предлагаем привязать его к парламентским.

Инал Хашиг. То есть вы чётко прописали сроки для всех этапов?

Даут Агрба. Да, все сроки установлены. Например, на предоставление программы правительству отводится 20 дней, на выход в парламент — тоже 20 дней.

Инал Хашиг.  Я говорю про полный цикл перехода на новую систему.

Даут Агрба. Сейчас мы говорим о парламенте, Кабинете министров, исполнительной власти. Но у нас есть ещё реформа самого парламента, а также изменение системы выборов. Мы предлагаем смешанную систему, потому что не хотим, чтобы парламент, избранный по мажоритарной системе, занимался этим процессом.Мы считаем, что такой парламент не обладает достаточной квалификацией, а у общества к нему много вопросов. Наша цель – сделать парламент более компетентным и государственно ориентированным, чтобы он мог эффективно контролировать ключевые процессы.

Инал Хашиг. Для этого необходимо перейти на смешанную систему, где увеличится партийное представительство.

Даут Агрба. Если вы читали программу, то знаете, что в течение шести месяцев мы планируем изменить законодательство о партиях. Нужно ужесточить требования, чтобы у партий были программы, активное участие в политике, а не просто существование на бумаге.

Инал Хашиг. Но тут есть проблема. Даже нынешний закон о партиях читается сквозь пальцы. Например, там прописано, что партии должны регулярно проводить съезды, но этого не происходит. Членство в партиях никто не контролирует. У нас зарегистрировано десятки партий, но в некоторых из них по два-три человека. Есть партии, которые существуют просто потому, что у кого-то осталась печать.

Даут Агрба. Мы считаем, что если партии участвуют в формировании правительства, за ними должен быть жёсткий контроль. За это должно отвечать Министерство юстиции, которое обязано следить за соответствием партий закону. Сейчас многие партии появляются только на время выборов, а потом исчезают. Некоторые занимаются благотворительностью, но это не их основная задача.

Поэтому мы считаем, что нужно ужесточить контроль за соблюдением законодательства. Даже общественные организации, которые не имеют права заниматься политикой, сегодня вовлечены в политические процессы. Но Минюст не требует от них перерегистрации и не применяет санкции.Эта проблема касается не только партий, но и исполнения законов в целом.

Инал Хашиг. Исполнение законов у нас действительно хромает. Вы считаете, что без стимулов партии так и останутся в зачаточном состоянии. Сейчас многие партии похожи на любительские клубы по интересам. Люди собираются, обсуждают вопросы, но без реальных полномочий. Если партия не имеет возможности заниматься профессиональной политикой, проходить в парламент, формировать правительство, она так и останется в зачаточном состоянии.

С другой стороны, в вашей программе речь идёт не только о перераспределении полномочий, но и об органах местного самоуправления. Я видел, что там предусмотрено избрание мэра Сухума и предоставление районным собраниям права избирать своих руководителей. Как это будет работать? Я понимаю, что Гагрский и Гудаутский районы уже формируют бюджеты за счёт собственных доходов, но есть Восточная Абхазия, где бюджеты дотируются республиканским центром. Как это учитывается?

Даут Агрба. Вы правы. Если у главы администрации не будет финансовых ресурсов, он не сможет управлять районом или городом. Этот вопрос должен решаться государством, а именно исполнительной властью, которая обязана создать условия для формирования местных бюджетов. После войны у нас существовала трёхуровневая бюджетная система. Даже сельские поселения имели свои расчётные счета, могли собирать небольшие налоги и распоряжаться средствами, не обращаясь в районные центры.

Что касается Восточной Абхазии, здесь нужно создавать условия, при которых местные бюджеты будут пополняться. Мы можем установить фиксированный процент дотаций, чтобы местная власть знала, на какую сумму может рассчитывать. Но также важно создавать стимулы. Например, ввести льготное налогообложение на первые два года, чтобы привлечь малый и средний бизнес. Прибрежная зона у нас огромная, и мы рассчитываем, что её потенциал будет использован. Главное – начать действовать, а не ждать. Мы постоянно слышим: «Мы не готовы». Давайте начнём с Западной Абхазии, проведём выборы мэров, сделаем единый день голосования, чтобы снизить нагрузку на бюджет.

Кто, как не местные жители, лучше знает, что нужно их городу или району? Мы побывали во многих сёлах Восточной Абхазии и видели, что людям сложно решать даже элементарные вопросы. Чтобы что-то сделать, они вынуждены ехать в районный центр, а это дополнительные расходы. В результате их отправляют в Сухум, где они тоже ничего не могут решить. Это простая проблема, но её можно решить. Конечно, всё упирается в финансы. Нужно оптимизировать бюджет, перераспределять бюджетные средства.

Инал Хашиг. Допустим, в сельском районе выбирают главу местного собрания. Большая часть бюджета района – дотации из республиканского бюджета. Как стимулировать местную власть развивать экономику, а не просто ждать дотаций? Это ключевой вопрос. Мы привыкли, что дотации выдаются ежегодно, и это стало традицией. Но должно быть встречное движение.Например, можно применять модель сокращения дотаций. В первый год государство дотирует 80% бюджета района. Через два года – 60%, а оставшиеся 40% район должен зарабатывать сам.

Даут Агрба. Но вместе с этим нужно предложить районам механизмы развития. Например, Гальский и Ткуарчалский районы имеют плодородные территории, но их потенциал не используется. Государство может предложить инвестиции в агросектор, поддержку экспортно-ориентированных проектов. Абхазия может производить экологически чистые продукты, которые в разы дороже массовых. Если район понимает, что в течение 3–5 лет сможет увеличить налоговые поступления, государство сможет сокращать дотации, высвобождая средства бюджета. Россия предоставила 10 миллиардов рублей кредитов, если я не ошибаюсь.

Но куда они направляются? Это, опять же, вопрос целесообразности. Возможно, эти средства действительно распределены правильно, а может быть, их можно использовать иначе. Например, часть можно направить на сельскохозяйственные проекты. Сегодня крупные сельскохозяйственные проекты ориентированы на экспорт, и Россия — огромный рынок сбыта. Нам нужно правильно выстраивать отношения, чтобы тот же экологически чистый продукт, который мы можем производить в Абхазии, выпускался в больших объёмах. Ведь его стоимость значительно выше по сравнению с продукцией массового потребления.

Государство должно предложить механизмы, которые помогут районам увеличивать доходную часть бюджета. Например, за три-пять лет налоговые поступления могут вырасти за счёт местных производств. Пусть этот процесс займёт пять лет, но постепенно дотации можно будет сокращать, а высвободившиеся средства — перераспределять. В результате появится производство, люди получат работу, экспортная продукция начнёт приносить прибыль. Государство должно полностью освободить экспортно-ориентированную продукцию от всех пошлин и налогов.

У нас уже есть соглашение о беспошлинной торговле с Россией, но даже таможенные сборы, НДС и другие налоги можно обнулить, чтобы стимулировать сельское хозяйство. В Абхазии много земель, которые не используются. Я впервые побывал в некоторых местах, и увидел десятки гектаров, оформленных на разные компании, которые ничего не делают. Для чего они удерживают эти земли?

Инал Хашиг. Это вопрос перераспределения ресурсов. Здесь же встаёт вопрос полномочий между исполнительной и законодательной властью, а также реформа органов местного самоуправления, Одна из главных проблем — огромный бюрократический аппарат. Административная реформа необходима. Вот простой пример. Крестьянин приезжает в районный центр, но там его отправляют в республиканские инстанции.

Он теряет время, деньги и, в конце концов, просто разочаровывается и уезжает. Система перегружена бюрократией, это громоздкая и неповоротливая машина. Для маленькой страны с небольшой экономикой и ограниченным трудоспособным населением такое устройство избыточно.На одного работающего в реальном секторе экономики приходится по пять-шесть чиновников. Это неправильный баланс, и его необходимо пересматривать.Как видит это ваша команда? Просто сокращение чиновников?

Даут Агрба. Нет, просто огульное сокращение кадров — ошибка. Всё зависит от системы управления. Мы предлагаем распределение полномочий в рамках конституционной реформы.Но все кроется, опять же, в конституционной реформе. То есть, если мы распределяем полномочия, то, по сути, создаем правительство, усиливаем его субъектность. Мы формируем орган, который становится главным и занимается внешней и внутренней политикой. Соответственно, возникает вопрос о роли администрации президента. Например, мы начинаем процесс сверху, и там уже возникает дублирование полномочий с Кабинетом министров.

Кстати, в проекте президентской реформы была предусмотрена ликвидация такого органа, как Кабинет министров. Почему-то они посчитали, что, убрав коллегиальный орган — Кабмин (и дело здесь даже не в премьер-министре, а в самом органе), и подчинив его функции президенту, создадут баланс власти. Но на самом деле это, наоборот, усиливает узурпацию власти президентом, так как он начинает заниматься деятельностью Кабмина. Если при сегодняшнем положении постановления Кабмина предполагают коллегиальное принятие решений, то в предлагаемом варианте президент мог бы проснуться ночью, принять указ, подписать его и выделить, например, землю тому или другому лицу. Тогда в чем суть реформы? Это непонятно.

В нашем случае, напротив, мы усиливаем Кабмин, делаем его основным исполнительным органом власти. Премьер-министр становится главой исполнительной власти, а президент остается главой государства. В этом случае такой раздутый штат администрации президента просто не нужен. Финансовые расходы на госаппарат По бюджету 2025 года: 135 миллионов рублей (1387800.92 доллара США) заложено на содержание администрации президента, 70 миллионов рублей ( 719600.48 доллара США)  на содержание аппарата Кабинета министров. То есть администрация президента обходится бюджету почти в два раза дороже, чем Кабмин.

Общегосударственные расходы составляют более 2 миллиардов рублей (20560013.65 доллара США), что на 250 миллионов ( 2570001.71 доллара США) больше, чем в 2020 году. В целом это 21 % от республиканского бюджета мы тратим на содержание государственного аппарата. Конечно, есть статьи расходов, которые нельзя сокращать, но есть и те, которые можно оптимизировать. Например, в ведомствах не хватает целевых программ. В МВД, например, давно требуется программа по безопасности дорожного движения. Сейчас мы видим установку камер фото- и видеофиксации, но этого недостаточно.

Инал Хашиг. В городе множество светофоров. Один из самых оживленных перекрестков — пересечение улиц Леона и Ардзинба. Когда отключают свет, светофор некоторое время работает от аккумулятора, но затем он гаснет, и на перекрестке начинается хаос. Почему в этот момент нельзя просто поставить регулировщика? Этот перекресток крайне аварийный. Сегодня я видел две аварийные ситуации за то время, пока стоял в пробке. Решение простое — поставить регулировщика. Тем более, что городское управление ГАИ находится всего в 50 метрах от перекрестка.

Даут Агрба. Может, даже дешевле будет установить светофор на солнечных батареях. Это было бы еще эффективнее.

Инал Хашиг. Но что мы видим вместо этого? Компанейщина. Как только меняется начальник ГАИ, начинаются рейды, расставляют 150 человек в одном месте, ловят нарушителей. Но можно же просто поставить человека регулировать движение в те моменты, когда отключается светофор.

Даут Агрба. Почему реформа важна? Потому что реформа создает взаимную ответственность между ветвями власти. Если президент плохо работает, он может быть отстранен по процедуре импичмента. Если парламент не выполняет свои функции, он может быть распущен. Если Кабмин работает плохо, он получает вотум недоверия и отправляется в отставку. Когда ответственность есть на высшем уровне, она появляется и на местах. Но сегодня спросить не с кого. Президент не отвечает за принятые решения.

Даже если ему говорят, что так делать нельзя, он все равно продавливает решение. Когда ему обосновывают, почему так нельзя делать, он все равно продолжает, потому что взял на себя определенные обязательства перед кем-то. Он просто не видит никого и пытается продавить свои решения. В итоге это заканчивается тем, что, как сказал один человек на встрече в деревне: “Спереди все заходят, но почему-то уходят не с парадного входа, а с черного”.

Даже передать полномочия вновь избранному президенту они нормально не могут — даже это не получается. Что уж говорить про бытовые вопросы, которые решаются очень просто? И это действительно большая проблема. Хотя в законе прописано, что президента можно отстранить по процедуре импичмента, но механизма его реализации фактически не существует. В Конституции импичмент предусмотрен, но в реальности он невозможен, потому что нет соответствующего закона. А ведь его должен был бы инициировать либо сам президент через право законодательной инициативы, либо парламент.

Но здесь возникает вопрос — должна быть воля президента. Однако, к сожалению, такой воли не было ни у одного из наших президентов. Я не говорю о Владиславе Ардзинба, но с тех пор, как мы начали говорить о реформах, о том, что в нашей Конституции что-то не так и нужны изменения, прошло уже 20 лет. Двадцать лет мы говорим об одном и том же. И даже сегодня находятся люди, которые нам оппонируют, которые выдвигаются в президенты, но при этом ни слова не говорят о реформах. Они считают, что проблема не в системе, а в личности.

То есть, если, по их мнению, на пост придет “нормальный парень”, то все изменится. Но это же неправда. Система перемалывает любого, потому что она была создана определенными людьми, определенными силами или группировками (как хотите называйте), чтобы она работала именно так. И они не смотрят вперед на четыре года. Я даже почему-то уверен, что если при нынешней системе мы выберем президента, который ничего не изменит, то ситуация, подобная 15 ноября, может возникнуть гораздо раньше.

Инал Хашиг. Спасибо за интересную беседу! Сегодня у нас в гостях был кандидат в вице-президенты Дауд Агрба, который идет в паре с Робертом Аршба. Мы обсудили серьезные преобразования в стране, конституционную реформу и проблемы госаппарата. До новых встреч!

Даут Агрба. Спасибо за интересные вопросы, было приятно пообщаться!

Интервью с Даутом Агрба